Потерянное сорокалетие Нигерии

Содержание

После обретения независимости Нигерия, сшитая британцами из трех разных регионов, испытала резкий рост нефтегазовых доходов. За ним последовали 40 лет, отмеченные гражданской войной, деградацией сельского хозяйства, консервацией неравенства и низким уровнем жизни. В XXI веке страна смогла избавиться от нефтяной зависимости, но ее отрицательное влияние на экономику все еще проявляется в низкой энергоэффективности, высокой коррупции и нефтяном бюджете.

Нигерия — западноафриканская страна. Население — 188,9 млн человек (1-е место в Африке, 7-е в мире). Темпы роста населения с 1960 по 2015 год значительно превышали среднемировые — 2,5% в среднем в год (2,7% в одах) против общемировых темпов в 1,66% (1,18% в одах). Население молодое: медианный возраст — 18 лет (среднемировой уровень — 29,6 года)¹. Этнический состав: более 500 этносов²; самые крупные — хауса и фулани, йоруба и ибо. Основной язык английский, он же государственный. Основные религии — ислам и христианство.

Начало формирования ресурсной экономики совпало по времени с обретением Нигерией независимости в 1960 году. На тот момент сельское хозяйство формировало основу экономики. Бывшая британская колония была крупнейшим в мире производителем арахиса, вторым в мире экспортером какао-бобов и пальмового масла и одним из лидеров по производству хлопка и каучука. Сельскохозяйственные культуры составляли порядка 70% экспорта, что не мешало Нигерии оставаться в продовольственном отношении самостоятельной — импорт продуктов питания массового потребления был минимален. В сельском хозяйстве были заняты две трети населения страны³.

Открытые в середине 1950-х месторождения нефти давали в 1960 году скромные 20 тыс. б/д. Основного оператора добычи Royal Dutch Shell со временем стали теснить другие международные нефтяные компании (среди них Gulf, Agip, Tenneco, Phillips и другие), которые на разных этапах отдавали от 40 до 60% прибыли нигерийскому правительству.

Первый нефтяной бум в Нигерии приходится, вопреки расхожему мнению, не на период роста цен в 1970-е, а на расширение добычи и открытие новых месторождений в 1964–1965 годах. Тогда производство выросло в четыре раза, с 75–80 тыс. до 300 тыс. б/д. Рост доходов отдельного региона вызвал споры о том, как необходимо распределять ренту, и резко повысил значимость центральных органов власти, принимавших решение о политике распределения. Дело в том, что нигерийская колония была сформирована британцами из трех крупных, но очень разных регионов. Размежевания между ними проходили по двум основным признакам: этносу и религии. На Севере проживают племена хауса и фулани преимущественно мусульманского вероисповедания. В юго-западных провинциях (условно Запад) доминирует группа народностей йоруба. В юго-восточной части (условно Восток) у власти находятся представители христианизированного этноса ибо. Система, заложенная еще в период развитого во всех трех регионах сельского хозяйства, предполагала передачу региональному правительству 50% доходов от того, что экспортируется из провинции, еще 20% — федеральному, а оставшаяся часть распределялась между другими регионами. В середине 1960-х годов 80% всей нефти приходилось на Восток. Резкий рост доходов на Востоке вызвал недовольство северных районов, где опасались растущего дисбаланса. В то же время нарастала напряженность между восточными и центральными провинциями из-за размещения обрабатывающих производств. К тому же в СМИ восточных провинций набирала обороты кампания против преобразования налоговой системы, планируемого федеральным правительством. Изменения должны было повысить налоги с нефтяных компаний, но интерпретировались как проявление хищничества федерального правительства, желающего отобрать у регионов то, что им причитается⁴.

В 1966 году произошли два военных переворота. Сначала к власти пришла группа офицеров ибо, затем их сверг представитель Севера — подполковник Якубу Говон.

Годом позже богатый нефтью Восток на фоне начавшихся на Севере нападений на этнических ибо объявил о своей независимости и образовании государства Биафра, что привело к полномасштабной гражданской войне, продолжавшейся до 1970 года.

Итогом войны стало поражение сепаратистов и новый закон о распределении нефтяной ренты. Теперь доля региона в нефтяных доходах уменьшилась до 45%, а перераспределительный пул отныне получал 50% (вместо прежних 30%), что было очевидным улучшением положения Севера. Более того, еще во время войны, в 1969 году, вышел знаменитый «нефтяной декрет», объявлявший углеводороды достоянием нации, или, другими словами, сферой полномочий центрального правительства⁵. В 1971 году была проведена еще одна реформа, согласно которой доходы от офшорной добычи шли напрямую в распоряжение федерального правительства. Позже, вплоть до 1990-х, закон о перераспределении ренты еще не раз изменялся в пользу федерального центра. Национализация недр и концентрация сырьевых доходов — тактическое решение, принятое с целью предотвратить сепаратизм и поощрять лояльность федеральному центру, — привели к хронической зависимости государственного бюджета от нефтедолларов.

Вскоре Нигерия присоединилась к ОПЕК. Последовав примеру других стран — экспортеров нефти, в 1977 году правительство приняло решение объединить министерство природных ресурсов и национальную нефтяную компанию. Созданная Nigerian National Petroleum Corporation (NNPC) совмещала в себе регуляторные функции и операционную деятельность, выдавая разрешения на добычу и самостоятельно участвуя в создании совместных предприятий с иностранными партнерами-операторами.

Нефтяной бум 1970-х лишь усилил зависимость бюджета от углеводородов. В 1970 году доля нефти в экспорте была немногим меньше 60% (во время гражданской войны продолжалась активная разработка и добыча выше по течению реки Нигер, где отсутствовала угроза военных столкновений). В 1974 году доля превысила 90% и далее уже не опускалась ниже 80%⁶. Нефтяные доходы в ВВП составляли в 1979 году 54%, лишь в 1993 году будет больше — 62%.

Бюджет Нигерии достиг невиданных ранее размеров. В период между 1970-м и 2005-м нигерийское государство заработало порядка 390 млрд долларов⁷. В 1972 году бюджет формировался на 62% из нефтяных доходов. Через два года это были 88%⁸, и далее вплоть до сегодняшнего дня вклад нефтедолларов в бюджет не падал ниже 59%⁹.

Неэффективность инвестиций и изменение уровня жизни

Рост нефтяных доходов и правительственные инвестиции в промышленность способствовали росту производственных мощностей. Однако при этом снижалась и загруженность мощностей, и производительность экономики. Планы правительства по индустриализации, которая должна была создать условия для инклюзивного роста и повышения уровня жизни, не позволили достичь желаемого результата за первые 40 лет независимости.

Разбогатевшее правительство использовало потоки нефтедолларов для финансирования крупных индустриальных проектов и строительства инфраструктуры. В периоды высоких цен на нефть государство тратило в среднем 10–15% ВВП на инвестиции в капитал. Но среди представленных в исследовании стран, за исключением Азербайджана, это самый низкий показатель даже в абсолютных значениях.

Более того, с середины 70-х наблюдалось постоянное падение загруженности производственных мощностей. В 1975 году постоянно использовалось 77%. Спустя восемь лет показатель опустился до 50%, а в 1990-х он достиг антирекорда в 35%. Яркий пример — построенный в 1970-х годах крупный сталелитейный комплекс в Аджаокуте, который вплоть до конца 1990-х не произвел ни тонны стали. Все это иллюстрирует как непродуманность инвестиций, так и высокий уровень коррупции, сильно снижавший качество строительства. К тому же большинство проектов после строительства оставалось в руках государства, поглощенного скорее задачей распределения и присвоения нефтедолларов, чем развития конкурентоспособных производств.

Нигерии не удалось наладить переработку нефти в достаточном для населения объеме, несмотря на огромные субсидии. Нефтепродукты стали одной из главных статей импорта и остаются ею до сих пор: начиная с 2008 года страна ежегодно тратит более 7 млрд долларов на закупку топлива¹⁰.

Рост доли нефтегазового сектора в ВВП вызвал высокую волатильность темпов роста. В периоды высоких цен, например в 1974 году, экономика выросла более чем на 10%. В период падения цены она сжималась на сопоставимую величину (в 1986 году на 8%). Несмотря на почти двукратный рост реального ВВП в первые 40 лет независимости, это время можно считать по-настоящему потерянным. Подушевой ВВП в 2000 году составлял 1304 доллара (в долларах 2010 года), а в 1965 году — 1456 долларов. Нефтяной компонент попросту вытеснил добавленную стоимость, производимую другими секторами экономики: доля нефтяных доходов в подушевом ВВП в 2000 году увеличилась в восемь раз по сравнению с 1965-м¹¹.

Перелом и наследие ресурсного прошлого

Несмотря на бурное развитие телекоммуникационных и высоких технологий, которые позволили избавиться от нефтяной зависимости; несмотря на частичную демократизацию, снижение административного давления и некоторую либерализацию, — постресурсное развитие Нигерии сопряжено с рядом проблем. Эти сложности — наследие предыдущих лет, когда в стране доминировал нефтяной сектор.

В середине 1990-х годов начинается своеобразный перелом: на фоне разочарования в политике, проводимой федеральным правительством, растет стремление к либерализации экономики. Большинство населения дельты реки Нигер выступает за введение экологических стандартов для добывающих фирм. Между 1970 и 2000 годом произошло порядка семи тысяч утечек нефти, наносивших серьезный ущерб местному сельскому хозяйству. Компенсации выплачивались крайне редко. С 1958 года в водный бассейн Нигера попало от 9 до 13 млн баррелей нефти¹². Жители дельты не раз организовывали антиправительственные выступления, видя, что, несмотря на огромные подземные богатства, их жизнь не улучшается. 

После смерти лидера военного правительства Сани Абачи в 1999 году проводятся выборы, на которых побеждает представитель христианского юга Олусегун Обасанджо. Многие требования находят отклик в правительстве: принимается решение изменить формулу распределения ренты, снизив долю федерального центра в нефтегазовых доходах до 39% и направив 15% напрямую муниципальным образованиям.

Формируются важные консенсусы среди политических элит. Пост президента занимают последовательно представитель христианской (2008), а затем мусульманской (2015) общины. Министерские портфели также поровну распределяются между представителями Севера, Запада и Востока. Согласно индексу демократизации Polity IV, в период с 2000 по 2014 год Нигерия так и не стала полностью демократичной, но продвинулась на этом пути: показатель равен 4, что соответствует гибридному режиму с превалирующими демократическими тенденциями¹³.

В 2000-х начинается резкий рост сельскохозяйственного сектора. Если в 2001 году его добавленная стоимость на душу населения составляла 266 долларов (в долларах 2010 года), то в 2007 году — уже 496 долларов. Рост продолжился также после падения цен на нефть и общей стагнации мировой экономики из-за финансового кризиса 2008 года. В 2015 году показатель вырос еще на 18% и составил 583 доллара. Этому частично способствовала экономическая экспансия Китая на Африканском континенте. Так, Нигерия начала активное выращивание маниока и вскоре стала самым крупным его экспортером (Китай — самым крупным импортером). В период между 2007 и 2009 годом КНР направила более ста агротехнологов в Африку, чтобы оказать помощь в планировании сельскохозяйственного развития. В 2009-м делегация нигерийских специалистов проходила обучение в Китае. Однако все же большинство инвестиций Китая были направлены в нефтегазовый сектор и строительство¹⁴.

Отдельного внимания требует телекоммуникационный сектор Нигерии. Его вклад в ВВП измерила консалтинговая компания McKinsey & Company, которая составила индекс ВВП (iGDP). Если исключить из показателя ВВП нефтегазовую составляющую, то окажется, что интернет-технологии образуют 1,5% ВВП Нигерии (2 млрд долларов в абсолютных цифрах), что соответствует уровню Бразилии и ЮАР (лидер — Швеция с 6%)¹⁵. При этом 75% показателя iGDP формируются за счет частного потребления. Еще 25% составляют государственные расходы — по этому показателю Нигерия на первом месте среди африканских стран.

В Нигерии налажено производство доступной электроники. Например, компания Veda и ее партнеры разработали программу по предоставлению студентам недорогих ноутбуков местной сборки. Фирма Mi-Fone собирается наладить местное производство смартфонов.

Появляется все больше площадок для развития собственного высокотехнологичного бизнеса. Наиболее успешные из них Co-Creation Hub и Wennovation Hub.

Некоторые цифровые продукты вышли даже на международный рынок. Например, приложение Paga более чем с миллионом пользователей предоставляет различные возможности оплаты через сотовую связь и интернет¹⁶. Другой пример — интернет-ретейлер Jumia.com, созданный в Нигерии, но распространившийся на Египет, Кению и Марокко. В Нигерии развивается платформа iROKOtv — аналог онлайн-кинотеатра Netflix (около 500 тысяч уникальных пользователей в месяц).

Интернет помог развитию нигерийского сельского хозяйства. Во-первых, доступ во всемирную сеть помогает получить необходимую информацию о выборе семян, времени и условиях посева и др. Во-вторых, интернет облегчил торговлю продукцией, выведя ее онлайн. В-третьих, перевод некоторых государственных услуг в виртуальное пространство помог побороть коррупцию. Так, министр сельского хозяйства Акинвуми Адесина вместо старой схемы государственного распределения удобрений и семян ввел систему электронных ваучеров, которая в одночасье прервала крупные коррупционные потоки.

Долгое время вклад телекоммуникационного сектора не учитывался государственным статистическим бюро. Однако когда все же это было сделано в 2014 году, экономика Нигерии оказалась самой крупной в Африке, обогнав ЮАР¹⁷.

По состоянию на 2015 год 58% ВВП Нигерии составляет сфера услуг, еще 20% — сельское хозяйство. Нефтегазовая доля занимает уже сравнительно небольшие 10%. В течение 15 лет экономика росла в среднем на 7% в год. Однако ресурсное прошлое оставило следы в структуре нигерийской экономики.

Некогда обеспечивавшая собственные нужды, страна стала со временем испытывать проблемы с производством продуктов массового спроса. Согласно доступным данным, импорт продуктов питания в период между 1990 и 2011 годом превысил экспорт в пять раз. В среднем Нигерия ежедневно тратила на эти цели 9,3 млн долларов¹⁸. По последним данным, страна импортировала в течение 2016 года продуктов питания на 3–5 млрд долларов. Из них только на закупку риса был потрачен 1 млрд, на рыбную продукцию — 400−600 млн долларов. Внутренний спрос по целому ряду сельскохозяйственных культур и продуктов питания значительно превышает внутреннее предложение: из необходимых 6,3 млн тонн риса собственное производство обеспечивает лишь 36%, из 4,7 млн тонн пшеницы — 1,2%, из 2,2 млн тонн томатов — 36%, из 2,7 млн тонн рыбы — 30%¹⁹. В 2015 году импорт продуктов питания составил порядка 17% всего торгового импорта (столько же импортировано топлива).

В течение 2000-х годов финансирование импорта было возможно за счет растущей нефтяной ренты²⁰, львиная доля которой поступала в бюджет страны. Государство наращивало расходы вслед за растущими доходами. Если рост средних госрасходов на потребление в первой половине 2000-х по сравнению со второй половиной 90-х кажется не таким большим (с 3,8 до 4,9 млрд долларов — почти 29% роста), то во второй половине 2000-х госрасходы подскочили на 330% по сравнению с предыдущей пятилеткой. Эти цифры служат иллюстрацией ресурсного оптимизма — уверенности в том, что доходные статьи бюджета как минимум не будут в будущем меньше, чем сейчас. В свою очередь, это приводит к сверхпотреблению. Госрасходы продолжили рост и в начале 2010-х, увеличившись еще на 80% по сравнению с предыдущей пятилеткой (на 670% по сравнению с первой половиной 2000-х). Баланс текущих операций также это наглядно демонстрирует. В 2000-е он оставался положительным и стабильно рос вместе с нефтяной рентой, а в начале текущего десятилетия упал на 50% на фоне продолживших рост госрасходов на потребление и нефтяной ренты.

Для финансирования дефицита бюджета, возникавшего в период низких цен, внешний долг вырастал до размеров ВВП. В середине 90-х он составлял почти 140%, однако к 2004 году, при новом подъеме, от долга практически ничего не осталось²¹. Стоит отметить, что в 2000-х бюджет всегда был дефицитным, однако дефицит постепенно падал с 2,2 до 0,2% в период между 2003 и 2008 годом. После падения цен на нефть во время кризиса цикл начался вновь: дефицит бюджета вырос до 3,2%, но стал уменьшаться с ростом цен.

Недавнее падение цены на нефть заставило правительство вновь искать займы. Несмотря на то что в структуре ВВП нефтегазовый сектор занимает примерно десятую часть, доходы от нефти по-прежнему составляют до 70–85% доходной части бюджета. По состоянию на июнь 2016 года государственный долг достиг 61,5 млрд долларов, из них лишь 13,8% внешнего долга. Федеральное правительство планирует привлечь еще 30 млрд в ближайшие три года, не считая вероятные займы уже и так закредитованных провинций, чтобы побороть надвигающуюся рецессию: в 2015 году темпы роста экономики сократились до 2%²². Однако соотношение внешнего долга к ВВП крайне низкое (2,2%), поэтому у правительства есть высокие шансы получить дополнительные кредиты.

Другой проблемой является отсутствие элементов простейшей инфраструктуры. Так, в офисе крупнейшего онлайн-супермаркета Gloo.ng программисты, работающие на последних моделях MacBook, сидят в непосредственной близости от собственного бензинового электрогенератора.

К неэффективному электроснабжению добавляется неэффективная транспортировка углеводородов — основного источника энергии. Железнодорожное сообщение могло бы частично решить проблему, но нигерийские железные дороги требуют обновления, а чтобы полностью удовлетворить потребность в углеводородном топливе, нужны огромные инвестиции в строительство новых дорог. В целом инфраструктура Нигерии, по оценкам The Economist, требует 30–50 млрд долларов инвестиций ежегодно²³. ВВП Нигерии недополучает 3% ВВП каждый год из-за проблем в сфере энергетики²⁴. 

Растущая рента, в свою очередь, способствовала сокрытию и занижению реальных доходов правительства и нефтяных компаний: вторые хотели платить меньше налогов, а первые опасались конфликтов из-за ренты. В совокупности это приводило к росту коррупции до невероятных масштабов.

Каждое следующее федеральное правительство (военная хунта 1966–1976-го и 1983–1998-го, гражданские правительства 1960–1965-го, 1976–1983-го и с 1998-го по сей день) так или иначе приходило на волне антикоррупционной риторики, но уходило обвиненным в крупных растратах. В один лишь период президентства Шагари (1979–1983) было присвоено порядка 16 млрд долларов нефтяных доходов²⁵. Избранный президент Мухаммаду Бухари²⁶ известен своим жестоким отношением к коррупции. После избрания он впервые в истории допустил международные аудиторские компании к хронически непрозрачной NNPC. В результате аудиторской проверки было обнаружено, что в одном лишь 2014 году пропали 19 млрд долларов. По некоторым оценкам, всего за независимую историю Нигерии бесследно пропали около 400 млрд долларов²⁷. В рейтинге Transparency International Нигерия занимает 136-е место рядом с Таджикистаном и Коморскими островами²⁸.

Борьба с коррупцией угрожает нарушить существующий мир между политическими силами страны. Сейчас внутри парламента возникли серьезные противоречия в связи с решительными антикоррупционными планами президента²⁹, который вместе со своим правительством смог вернуть уже порядка 9 млрд долларов и наказать более 10 бывших чиновников³⁰.

Жители нефтегазоносных регионов недовольны ужасными условиями жизни, в то время как правительство и иностранные компании за неделю зарабатывают сотни миллионов на продаже нефти. К этому надо добавить отсутствие чистой питьевой воды из-за загрязнения Нигера и окрестных водоемов, отсутствие школ и больниц во многих деревнях дельты реки. В начале 2006 года группа вооруженных лиц прибыла на быстрых катерах к вышкам итальянской компании Agip, расстреляла восемь нигерийских рабочих, вынесла все ценные вещи и скрылась. В том же году участники «Движения за освобождение дельты Нигера» заняли сооружение Shell и взяли в заложники персонал. Нападениям подвергаются даже нефтяные платформы, находящиеся на шельфе в 40 милях от берега³¹.

Кроме того, продолжаются конфликты на этнической и религиозной почве (даже если вынести за скобки деятельность «Боко Харам» — террористической организации, запрещенной в РФ). В одних лишь провинциях так называемого среднего пояса (территории в центральной части страны, где проживает более 200 мусульманских и христианских этносов) в 2014 году в межэтнических стычках погибли около 1400 человек. По некоторым оценкам, прекращение конфликтов на этих территориях могло бы принести дополнительные 13 млрд долларов ВВП³².

Нигерийский опыт демонстрирует, как открытие ресурса и последующая борьба за его эксплуатацию могут поляризовать фрагментированное общество. Рост нефтяной зависимости и, как следствие, волатильность экономического роста затормозили развитие экономики вплоть до начала XXI века. Развитие в телекоммуникационном и высокотехнологичном секторах способствует освобождению от нефтяной зависимости, однако страна все еще страдает от наследия своего ресурсного прошлого.

Примечания